Известный искусствовед Вильям Мейланд рассказывает, чем скульптор Михаил Дронов занимался в 1990-е годы и в самом начале XXI века.
Поступательное движение Дронова происходило сравнительно спокойно и плавно, не смотря на его явное пристрастие к иронии, гротеску и доброму юмору. В отличие от Тугаринова, он менее склонен к содержательным и формальным авантюрам. Например, его «Мудрецы» (1989) и одна из последних работ «Болото» (2008) по своему композиционному строю сравнимы с роденовскими «Гражданами Кале», тем более что конкретной принадлежности к какой-то определенной эпохе в героях Дронова не обнаруживается.
«Рыбак», «Старик с хворостом» или «Старый король» – это также общечеловеческие образы на все времена. А «Последний день Помпеи» (1998) и вовсе погружает зрителя в глубокую древность. Причем ни к каким особенным формальным ухищрениям скульптор не прибегает, изображая застывшие в бронзе складки одежды, объемлющие пустоту вместо человеческого тела, напоминая тем самым о трагедии, постигшей итальянский город, засыпанный вулканическим пеплом.
''Мудрецы'', 1989. Бронза, 50x80x30 см
''Болото'', 2008. Бронза, камень, 112x105x30 см. Государственная Третьяковская галерея
''Рыбак'', 1984. Бронза, 30x8x14 см
''Старик с хворостом'', 1984. Бронза, 50x15x50 см.
Государственная Третьяковская галерея
''Старый король'', 1995. Бронза, 50x30x20 см.
Государственная Третьяковская галерея, ''РОСИЗО''
''Последний день Помпеи'' I, 1998. Бронза, 86x98x45 см. Московский музей современного искусства
Несмотря на отмеченное содержательное пристрастие к вечным темам, Дронов остается нашим современником. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к его известной скульптуре, которая в старом каталоге называется «Зимние похороны», а в самом последнем, вышедшем к выставке в галерее «Дом Нащокина», – «Саксофонист». Сутулый пожилой мужичок в шапке-ушанке и валенках держит в руках музыкальный инструмент, который явно противоречит его простецкому виду. Но именно этот контраст и есть сознательная затея скульптора, стремящегося передать драматизм, нелепость и будничность остановленного мгновения, увиденного в той самой нашей российской жизни, где «терзают Шопена лабухи» и никакой сюрреализм не кажется странным. Впрочем, такая прицельная конкретность в искусстве Дронова редкость. Ему ближе скупые пластические формулы, неизменно отличающиеся четкой ритмикой форм: «Робин Гуд», «Девочка на шаре», «Охотник», «Пионер», «Шарманщик», «Конькобежец»... При всей разности тем и образов в этих и близких им работах хорошо различима индивидуальная стилистика и острота наблюдения, а также редкое умение выявить точный жест. Ритмика «Ночных гостей» (1987), «Осьминога» (1993) и «Лебединого озера» (1994) и вовсе сродни черно-белой замедленной киносъемке, завораживающей зрителя.
''Зимние похороны'' (Соната No. 2), 1987. Бронза, 90x28x30 см.
Государственная Третьяковская галерея
''Робин Гуд'', 1996. Бронза, 75x32x32 см.
Государственная Третьяковская галерея
''Девочка на шаре'', 2001. Бронза, 65x15x17.5 см
''Охотник'', 1997. Бронза, 70x30x25 см
''Шарманщик'', 2000. Бронза, 57x22x19 см
''Конькобежец'', 1997. Бронза, 25x15x40 см
''Ночные гости'', 1987. Бронза, 45x35x20 см.
Государственная Третьяковская галерея, ''РОСИЗО''
''Осьминог'', 1994. Бронза, 75x30x25 см
''Лебединое озеро'', 1994. Бронза, 130x82x22/43x27x8 см.
Московский музей современного искусства
На первый взгляд особняком смотрятся такие работы, как «Колбаска» (1997), «Гирьки» (1998), «Кораблик» (2000), «Скамейка», «Валенки» (обе 2001), «Кнопка» (2002). Но в принципе их появление вполне логично и дело не только в присущем Михаилу мягком юморе. Налицо любовь к ясно выраженной пластической форме, к лапидарному стилю. На последнем, кстати, Дронов чрезмерно не сосредотачивается, постоянно возвращаясь к тому, что принято считать скульптурной классикой. В частности, «Святой Петр» (2001 год – первоначальный малый вариант и 2008 – большая фигура) – яркий пример подобного традиционного подхода. Мощная монументальная фигура сидящего апостола утяжелена крупными складками длиннополой одежды.
''Колбаска'', 1997. Бронза, 20x20x16 см. Государственный Русский музей
''Гирьки'', 1998. Бронза, 8x5x5 см
''Кораблик'', 2000. Бронза, 24x50x27 см
''Скамейка'', 2001. Бронза, 22,5x38x18 см
''Валенки'', 2001. Бронза. Левый - 23x29x32 см, правый - 23x29x32 см.
Государственный Русский музей
''Кнопка'', 2002. Сталь, 24x33x33 см
''Святой Петр'', 2001. Бронза, 34x24x24 см
Но для усугубления монументальности Дронов далеко не всегда прибегает к формальным утяжелениям и увеличению размера. Его миниатюрный «Гиппопотам» (1999), например, ничуть не уступает любым масштабным изваяниям разных лет. Причина этого в том, что у Дронова тяготение к монументальности связано не с размером вещей, а с внутренним ощущением монументального ритма.
''Гиппопотам'', 1999. Бронза, 15x32x17 см
И есть еще одна любопытная «родовая» особенность, проявляющаяся в искусстве многих художников. Речь об автопортретности портретного жанра. «Святой Петр» – это, разумеется, не автопортрет, но, видимо, не только шутки ради Дронов сел и сфотографировался неподалеку от могучей фигуры Апостола в той же позе.
Искусство Михаила Дронова производит впечатление основательности и спокойной уверенности, когда человек может сказать не только «я ищу», а «я нашел».
Вильям МЕЙЛАНД, 2010
(Текст по: каталог выставки «Захарова, Дронов, Тугаринов. Двадцать лет спустя. 1989-2009», Московский музей современного искусства)
Фото: архив Михаила Дронова, каталог "Выставка скульптур Михаила Дронова", Москва, галерея "Дом Нащокина", 2009