На той знаменитой выставке летом 1954 года скульптор Степан Эрьзя выглядел очень трогательно и празднично. И это несмотря на то, что толпа посетителей просто разрывала его на части.
СТОЛЬ ВЫСТРАДАННОЕ ТОРЖЕСТВО
« … Круг почитателей Эрьзи разрастался как снежный ком – и теперь все они ликуют и радуются: долгожданная выставка становится реальностью. Эрьзя во весь рост, явно и гласно предстает перед москвичами, становится виден всему народу!
… По Кузнецкому движутся вереницы людей – они идут на вернисаж, на долгожданный праздник Эрьзи.
На фасаде выставочного зала большая вывеска на холсте «Скульптор Степан Дмитриевич Эрьзя». Народу уже до открытия множество, но даже при такой толкотне удивляемся – как свободно разместились скульптуры и совсем по-новому смотрятся. Как выиграл «Моисей»! Царственно взирает из угла унесённая туда руками самого Эрьзи «Испанка». Белым чудом выглядит улёгшаяся в центре зала «Спящая мать»…
Теснившиеся в перегруженной мастерской головы и тела словно вырвались на простор, вдохнули воздуха, обрели крылья. В новых, невиданных раньше поворотах, в круговом обзоре видна «Молодость», уже предназначенная Ленинграду: в мастерской мы привыкли видеть пружинный изгиб её тела в профиль, но теперь ясно, как хороша она анфас. Великолепен любимый мой горделивый «Отважный».
В гуще публики вижу мастера. Он впервые такой нарядный. Из какого сундука достал он плохо проглаженный старомодный костюм нежного кремово-палевого цвета? Длиннополая полотняная толстовка с кармашками, такие же брюки, ей-богу же откуда-то из 1910 года… Усердно увязанный, видно, что долго не подчинявшийся ему галстух… И всё равно бенефициант выглядит очень трогательно и настроен празднично – шутка ли, ведь это столь долго ожидавшееся, столь выстраданное торжество.
Кому-то что-то объясняю. К Эрьзе не пробьёшься – вокруг него толпа, его разрывают на части расспросами. Другое скопление людей – у книги отзывов. Первую запись в ней сделал Конёнков, написав: «Одно могу сказать: очень хорошо! Приветствую Вас, Эрьзя!»
«… Выставка осуществилась. Посещало её по нескольку тысяч человек в день (к концу до шести тысяч!). Летнее время позволяло приходить без пальто, так что гардероб не ограничивал количества посетителей. В залах возникала такая толчея и духота, что невозможно становилось видеть скульптуры. Пришлось дозировать вход, и тогда на Кузнецком скапливались большие очереди.
И, конечно, были вопросы о судьбе коллекции, о персональном музее, о причинах длительной задержки с организацией выставки. Тут Эрьзя уже и вовсе не мог сдержаться и, несмотря на победоносность обстановки (выставка-то осуществилась!) жаловался посетителям на длительное замалчивание его творчества и на неясность дальнейшей судьбы».
ИЗ КНИГИ Ю.К. ЕФРЕМОВА «СКУЛЬПТОР СТЕПАН ЭРЬЗЯ (МОРДОВСКИЙ САМОРОДОК)», САРАНСК, 2016
ИЗ КНИГИ ОТЗЫВОВ НА ВЫСТАВКЕ 1954 ГОДА:
«…Настоящее, великое, чудесное творчество! Нам когда-нибудь позавидуют потомки – мы видели гения и мы помним гения».
«…Всё, что видим – это так ново и необычно для нас. Хочется не только смотреть, но и серьёзно изучить творческую манеру художника».
«…Необходимо как можно скорее открыть постоянный музей нашего гениального скульптора».
«…Ваши произведения открыли для меня новую страницу в искусстве».
«… Такого своеобразного мастера, как Эрьзя, нам больше не видеть!»