В 1956 году группа молодых художников, учеников МСХШ, устроила публичное шествие на четвереньках от гостиницы "Москва" по направлению к Манежной площади. В чем был смысл этой и последовавших затем других шокирующих акций? Что юные дарования хотели доказать москвичам, а главное - самим себе? Вспоминает и рассказывает скульптор Вадим Космачёв.
В 1956 году в московском музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина открылась выставка работ Пабло Пикассо. Искусствовед Игорь Голомшток и писатель Андрей Синявский сопроводили это событие небольшой по размеру книгой. Это была первая печатная информация в СССР о жизни и деятельности всемирно известного художника после закрытия в 1936 году столичного музея современного западного искусства[1] - «рассадника тлетворного буржуазного вкуса».
Книга и выставка стали вехами в культурной жизни страны, началом периода «оттепели» (с легкой руки Ильи Эренбурга). Однако процесс размораживания общественного сознания проходил весьма болезненно. Блистательные открытия в искусстве первых десятилетий ХХ века были вытоптаны из памяти народа. Годы спустя они засверкали во многих музеях мира как «Великая утопия», хотя правильнее, думаю, было бы употребить более емкий и справедливый термин, ставший названием книги «Преданный Авангард» английского историка искусств Камиллы Грей. Правда, впоследствии Камилла изменила название своей книги на «Великий эксперимент, русское искусство, 1863—1922». Видимо, она исходила из того, что с первоначальным названием книга не имела бы шансов быть изданной в СССР. Мы Камиллу знали лично, она была женой художника Олега Прокофьева, который в ту пору был близок нашему кругу.
Русское искусство упомянутых десятилетий, благодаря проталинам «оттепели», вдруг оказалось доступно для знакомства и изучения в тех местах, где оно хоронилось с начала его разгрома. Таким местом в Москве был прежде всего запасник Государственной Третьяковской галереи, куда для учеников старших классов Московской средней художественной школы открыли почти свободный вход.
Этот счастливый случай явился импульсом, определившим судьбы многих юных дарований. Особенно тех, в чьих бойких головах начали «меркнуть знаки зодиака» Николая Заболоцкого, замелькали падающие с крыш несуразные люди Даниила Хармса, а «В ожидании Годо» Сэмюэля Беккета и запрещенный Кафка помогали извлекать из окружавшего компота жизни моченые сухофрукты. Было очевидно, что картины, писанные замученными школьной муштрой кистями, не могли адекватно переложить творческую энергию в результат.
И вот небольшая группа молодых художников остановила свой выбор на действиях в публичных пространствах большого города. Ядро этого объединения составляли несколько постоянных участников. Среди них - Лев Нусберг, Александр Нежданов (Neу), Евгений Измайлов, Сергей Есаян, Юрий Косачевский и автор этих строк. К сожалению, ни средств, ни опыта документальных фиксаций проводимых мероприятий у нас не было. Вот почему сейчас остается лишь из кусочков памяти собрать хотя бы фрагменты сделанного в конце пятидесятых годов.
Смысл этих совместных действий вполне совпадал с теорией театра Н. Евреинова, с ее утверждением выхода «из норм, установленных природой, государством, обществом». Вполне возможно, что, создавая свою теорию, Николай Николаевич часто вспоминал слова Коли Красоткина[2]: «люблю расшевелить дураков во всех слоях общества».
АКЦИЯ №1. «ЛЕКЦИИ НАТОЩАК»
(Место действия: Московский Кремль, у Царь-пушки)
Именно Коля Красоткин подарил нам идею провести цикл акций под общим названием «Лекции натощак» в недавно открытом для свободного посещения Московском Кремле. В густом воздухе этой цитадели, казалось, еще звенели подковы сапог покроя 30-40 годов, но народ шел, валила провинция.
Заполняя вакуум официальной информации, мы развернули свою деятельность между Успенским собором Аристотеля Фиорованти, Царь-пушкой и поверженным пожаром Царь-колоколом. Лекции «на халяву» в течении 3-4 минут сколачивали группы от 20 до 40 человек. Суть лекций состояла в доведении исторического факта до максимально очевидного абсурда.
Так нами на протяжении получасового сеанса открывались «сокрытые страницы» недавнего прошлого. Царь-пушка из музейного экспоната оборачивалась в активного участника событий. По излагаемым нами устно «документам» Верховное командование Красной Армии, учитывая разрушающую мощь орудия, решило использовать его как последнею карту в трагические дни обороны Москвы в октябре 1941 года.
Пушка не раз и не два выкатывалась на исходный рубеж у гостиницы «Националь» и, как позже писал генерал Гейнц Гудериан в своей книге «Achtung — Panzer!» («Внимание – танки!») поколебала его решимость взять столицу с ходу. Глядя на чудовищного размера зев пушки и лежащие рядом образцы снарядов, многие наши слушатели, качая головами, усердно делали пометки в своих блокнотах.
Мифотворческая культура русского народа была и еще долго будет бежать впереди суетливой правды со всей скучной чередой и прозой ее фактов. Она, эта культура, - до сих пор составная часть миропорядка наших дней и, конечно, для слуха приятнее во всех отношениях.
Справка сайта ОМС: Лев Нусберг, участник акций.
Родился в 1937 году в Ташкенте. Учился в Московской средней художественной школе. Окончил Московское художественное училище памяти 1905 года (1958).
В 1960-е занимался созданием кинетических объектов в трехмерном пространстве. Организатор группы «Движение» (1964), автор «Манифеста русских кинетистов» (1964).
В 1976 эмигрировал из СССР. Живет в Коннектикуте (США).
АКЦИЯ №2. СКАЗ О ПЕРВОБЫТНОМ ТЕЛЕФОНЕ
(Место действия: Московский Кремль, Успенский собор)
Представления у Пушки имели успех. Мы доводили нашими импровизациями градус абсурда зачастую до опасной черты. Лекции у Пушки чередовались с лекциями в Успенском соборе, где сыпались факты, подтверждающие использование патриархом Никоном невиданных технических средств (первобытный телефон, телекинез и т.п.) при подготовке паствы, клира и агентов Тайного приказа к намеченному им коварное плану церковного раскола. И чем дальше продвигалось наше никем не санкционированное общение с народом, тем ближе подступало его неотвратимое завершение.
Однажды две тетки в летах из наших слушательниц громко и главное - обоснованно возмутились «пропагандой несуразных данных». Принеся извинения слушателям за выходку «невоспитанных» женщин, мы вынуждены были впопыхах свернуть наши занятия, но начатая ретировка запоздала.
Шагах в пятидесяти от места действия Лев Нусберг, я и Юрий Косачевский были арестованы. Спасли виртуозная находчивость и несомненный актерский талант Льва. Пока вызывалась машина, ему удалось убедить солидного барбоса в штатском в наших добрых намерениях: мы молодые художники, багаж наших знаний не велик, и тем, что имеем, хотим поделиться с народом. Отменив машину, барбос приказал нам немедленно и навсегда катиться из Кремля ко всем известной на Руси матери. Лекции в Кремле закончились.
Справка сайта ОМС: Александр Удино-Нежданов (псевдоним Ней), участник акций.
Родился в 1939 в Ленинграде.
Учился в Московской средней художественной школе. Окончил Ленинградский государственный институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина (1967).
С 1965 по 1967 преподавал Ленинградском Доме пионеров, среди его учеников был Сергей Довлатов. В 1969 работал художником-декоратором на картине Григория Козинцева «Король Лир». В 1972 эмигрировал из СССР во Францию. В настоящее время живет в Нью-Йорке (США).
Вот что Вадим Космачёв рассказал сайту ОМС:
- Мальчиком со своим семейством Саша Нежданов (Ней) пережил от начала до конца блокаду Ленинграда. Он был для нас в МСХШ путеводителем по всем школам Эрмитажа, он свою ладонь знал хуже, чем все тайны этого музея и его насельников. За одно свое высказывание на уроке истории (последний седьмой класс нашей школы) он оказался в дурдоме, где его "лечили" инсулином. Сашу спасали мы, его друзья, спасали до той поры, пока ангелы-хранители взяли его на свои крылья и вынесли после очередной посадки во Францию.
АКЦИЯ №3. СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ
(Место действия: Каменный мост)
Повод для следующих действий шепнула весна и сопутствующий ей ледоход на реке Москве. Акция называлась «СНАВ- спасение на водах»[3].
Для ее проведения был выбран Каменный мост. С интервалом 5-10 шагов участники располагались вдоль ограждения моста. На лед бросалась старая шапка или узнаваемый фрагмент одежды. Затем хором и вразнобой подавались советы мнимому утопающему плыть к берегу.
Толпа, как по команде, прилипала к перилам. Шапку тем временем начинало сносить под мост. За ней следовала взволнованная масса, занимая удобные места на противоположной стороне. Треск льда, милицейский посвист, крики и весь тарарам уличного происшествия длился, в зависимости от погодных условий, от 30 до 40 минут.
Справка сайта ОМС: Евгений Измайлов, участник акций.
Родился в 1939 в Москве.
Учился в Московской средней художественной школе (1953-1959), МГАХИ имени В.И. Сурикова (1959-1964), сначала на факультете живописи, а затем на театральном.
Автор и художник несколько детских книг (1964-1969). В 1969–1979 экспериментировал с формой, материалом, форматом, жанром своих произведений. Занимался офортом, делал объемные вещи из дерева, бумаги.
В 1990–1995 работал в Германии, Англии, Франции. В настоящее время попеременно работает в подмосковной и кёльнской мастерских.
АКЦИЯ №4. ОРГАНИЗАЦИЯ ГАЛОПА
(Место действия: Александровский сад)
И все-таки компенсировать потерю Кремля «мостовые» спектакли в полной мере не могли.
Как-то вдруг нас посетила мысль использовать примыкающие к Кремлю пространства. Среди этих территорий явный приоритет принадлежал Александровскому саду, где проходили формирования очередей и групп в противоположных направлениях: очередей в сторону Мавзолея, к усопшим вождям, и групп посетителей ко входу в Кремль у Боровицких ворот. Эти формирования были весьма разношерстны и разновелики по составу. Задача заключалась в том, чтобы вовлечь в наши действия побольше экскурсантов. Расскажу об одном наиболее ярком эпизоде.
Однажды нам удалось завлечь в дело контингент воинов с командиром, следовавших колонной по главной аллее сада. Идя в ногу с колонной, мы выражали сочувствие воинам, которых, если не поторопиться, поджидает амбарный замок у ворот цитадели, как следствие двухчасового перерыва на обед для обслуживающего Кремль персонала.
В то неспокойное время долгое томление воинской части у стен правительственного учреждения могло привести к непредсказуемым и даже драматическим последствиям. И командир громкой командой бросает соединение в галоп. Это решение идеально ложилось в канву нашего плана. Но будет ли оно соответствовать служебным регламентам спрятанной за зубцами стены охраны объекта, мы знать не могли и поэтому интуитивно пригнулись, опасаясь пулеметной пальбы сверху.
К счастью, все обошлось без кровопролития. У входа в Кремль его (кровопролитие) заменила долгая беседа между командиром батальона и людьми с холодными головами и горячими сердцами. Акция была названа «Приступ».
Справка сайта ОМС: Сергей Есаян (1939-2007), участник акций.
Родился в Москве.
Окончил Московское художественное училище памяти 1905 года (1960). С начала 1970-х годов до подачи документов на выезд из СССР работал в мастерской в Печатниковом переулке. В 1979 году эмигрировал из Советского Союза во Францию.
Скончался в 22 января 2007 в Париже.
АКЦИЯ №5. ШЕСТВИЕ НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ
(Место действия: гостиница «Москва», Манежная площадь)
В те дни нас будоражили герои-будетляне[4], описанные Бенедиктом Лившицем в его «Полутораглазом стрельце». Особое уважение и даже зависть вызывала одна из акций будетлян, а именно нелегальное сооружение памятника «Отцу русского футуризма Давиду Бурлюку от благодарной России» (Как известно, памятник был воздвигнут у главного фасада «Метрополя»). Три дня усердный городовой с шашкой на боку охранял тогда гипсовый монумент от возбужденной публики и только на третий день, получив взбучку от городского головы, порубил изделие акционистов той же шашкой в куски.
В память об этом событии я и Нусберг решили провести обсуждение этой истории, шествуя на четвереньках вдоль левого фасада гостиницы «Москва» по направлению к Манежной площади. Рядом с нами в полный рост шел Евгений Измайлов, дополняя нашу беседу короткими ремарками. Толпа зевак сопровождала прогулку, ошарашенная положением диспутантов и самой фабулой рассказа о коллективном действии знаменитых зачинателей русского авангарда.
Над нашими спинами невидимо витал, покрывая нас крыльями и сиянием, ангел-хранитель. Без его защиты навряд ли бы удалось довести всё без помех, и, хотя шашки уже не применялись, работу людей в синих шинелях советская власть подняла на недосягаемую высоту. Окрепнув духом после такой удачи, было решено, не откладывая, провести новую акцию на следюущий день.
Справка сайта ОМС: Юрий Косачевский. Судьба этого еще одного участника описываемых акций нам не известна, как не известна она Вадиму Космачёву, Александру Нею, московским художникам и скульпторам, к которым мы обращались. Мы даже не знаем, когда Юрий Косачевский родился и жив ли он.
По словам Вадима Космачева, Юрий окончил Строгановское училище, работал в Москве в институте эстетики и активно занимался переводами польской поэзии и прозы.
- К сожалению, - говорит Вадим Иванович, - у меня нет никакого материала, связанного с его именем. Отец Юрия Косачевского был видным московским адвокатом, он консультировал однажды меня незадолго до моего отъезда из СССР. Его мать работала в школьной библиотеке нашей художественной школы, и Юра был первым, кто в то время открыл нам в машинописных списках творчество обэриутов — Даниила Хармса, Александра Введенского, Николая Заболоцкого.
АКЦИЯ №6. «КРИК ДУШИ»
(Место действия: Неглинная улица)
Эта акция, названная нами «Крик души», сопрягалась с весьма жесткими условиями. Сам крик, максимально громкий, нужно было уложить в минимальный отрезок времени. На роль исполнителя выбрали Льва Нусберга, так как пробы показали бесспорное преимущество его голоса, сравнимого разве что с выстрелом из дробовика или воплем попавшего под машину пешехода. Для проведения акции Неглинная улица в ее самой бурлящей толпой части не имела себе равных.
Там к 12 часам дня, как по расписанию, появлялся дворник с нелепой метлой, махавшей по ботикам и туфлям пешеходов чаще, чем по асфальту, повышая тем самым нервные возбуждения людского водоворота.
Заняв позиции ближе к метле и дворнику, мы начинали. Крик обладал внезапностью удара кнута по ушам, и его можно было сравнить с воплем поросенка, попавшего под колесо полуторки. В четырех случаях из пяти звуковая волна вышибала метлу из рук дворника. Изображая испуг, сам исполнитель спотыкался об упавший на асфальт предмет, за ним падал кто-то еще и еще. Некоторое время спустя, мы наблюдали происшествие со стороны, помогая советами энтузиастам из толпы найти причины и источник вопля.
АКЦИЯ №7. «БУБНОВЫЙ ВАЛЕТ»
(Место действия: Очередь к Мавзолею В.И. Ленина)
Здесь нужно отметить, что не все наши мероприятия удавалось реализовывать в полной мере. Одной из таких неудач была акция-диспут с очередью граждан по направлению к Мавзолею. Как оказалось, сама очередь и место ее дислокации были насыщены контролерами со стертыми на один фасон лицами. При таком раскладе шансы закончить выступление без помех, скатывались к нулю. К тому же и сама тема лекции носила довольно взрывоопасный характер.
Предполагалось завлечь конечный сегмент очереди, полоскавшейся аж у Кутафьей башни, в обсуждение оптимальности позиции тел вождей[5] в мавзолейном саркофаге: нужно ли оставить все как есть, то есть голова к голове, или, идя навстречу пожеланиям москвичей и гостей столицы, положить тела усопших «валетом». Такое положение, по расчетам специалистов, якобы расширяло угол обзора, но при этом значительно снижалась скорость движения людского потока к цели.
Проведенный нами беглый опрос экскурсантов показывал в этой связи широкий разлет мнений, обещая полноценный спектакль. И все-таки от этой затеи пришлось по изложенным выше причинам отказаться. А жаль! В памяти остались лишь фрагменты акции и ее условная кличка «Бубновый валет».
Справка сайта ОМС: Вадим Космачёв, участник акций.
Родился в 1938 году в Калуге. В 1951 поступил в Московскую среднюю художественную школу, где познакомился с Львом Нусбергом, Александром Неждановым, Эдуардом Зелениным и другими впоследствии ведущими художниками московского андеграунда.
В 1959-1965 учился на факультете керамики МВХПУ имени С.Г. Строганова. Автор монументальной «Конструкты» (1974-1975), установленной перед зданием Государственной республиканской библиотеки Туркменской ССР имени К. Маркса.
В 1970-х и позже большинство монументальных произведений Вадима Космачева по приказу партийных органов было разрушено: в частности, консольная световая композиция с фарфоровым шаром для здания дирекции совхоза «Заречье» (Московская область), четыре фонтана-мобиля в на территории Посольства СССР в Мавритании, куда автора не выпустили даже для монтажа.
В 1979 году вместе с женой Еленой Коневой и дочерью Марией эмигрировал в Австрию.
Автор многочисленных монументальных композиций, установленных в различных городах Европы. В 2018 в Государственной Третьяковской галерее прошла персональная выставка Вадима Космачёва «Дыхание скульптуры».
ЭПИЛОГ
... В Венском музее современного искусства (МUМОК) выставочная площадь большого зала посвящена местным акционистам, которые почти в унисон с нами проводили индивидуальные и коллективные действия в конце 50-х и начале 60-х годов. Контексты и действия были иными, но иногда наши побудительные мотивы совпадали с их инсценировками. Это был другой мир и другая, не столь замордованная недавним прошлым, культура. Каждая их акция в отличие от наших фиксировалась фотоаппаратом, сопровождалась текстом и, как документ, бережно сохранялась в архивах.
Из нашей же группы лишь один ее участник - Лев Нусберг, создав в 60-х годах свой коллектив «Движение», начал документировать деятельность кинетистов во всех проявлениях их творчества. Но это было уже другое время и другая страница истории, ждущая специального исследования.
В заключение остается сказать еще несколько слов о наших театральных действиях в открытых пространствах Москвы. Это были годы, спутанные бечевой страха и кондовыми предписаниями поведения для гражданского общества. Поэтому основным смыслом наших инсценировок являлось стремление довести до абсурда и то и другое. И видимо, не случайно этот период нашего творчества во многом определил судьбу, стиль и сам образ жизни почти всех актеров, занятых в описанных выше представлениях.
Мне не все удалось вспомнить. Многое осталось за рамками этого текста. В книге «Воспоминания о давно позабытом» моего друга поэта Анри Волохонского, тесно связанного с искусством питерского андеграунда шестидесятых годов прошлого века, можно найти много параллелей с нашими московскими представлениями. Нам привелось прожить первую половину жизни в России при послевоенной советской власти, не уделяя ей, правда, большого внимания. Когда же она сама начала «дарить» нас своим вниманием, мы без сожаления с ней распрощались. Мы распрощались именно с ней, но не с Русской культурой, и культура новой России в той или иной форме начинает постепенно принимать наш вклад, как часть своего целого образа.
Вадим КОСМАЧЁВ
7 октября 2014 года. Вена, Австрия
( Текст «Московские акции одной группы художников. 1956-1958»)
Фото: сайт и домашний архив Вадима Космачёва; сайт Сергея Есаяна; фейсбук Александра Нея; Музей AZ
[1] Музей нового западного искусства как «рассадник формалистических взглядов» ликвидирован в 1948 году в соответствии с Постановлением Совета министров СССР, которое лично подписал И.В. Сталин. Экспонаты музея были распределены между Пушкинским музеем и Эрмитажем (Прим. сайта ОМС).
[2] Коля Красоткин — герой романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (Прим. сайта ОМС).
[3] Добровольное общество спасания на водах (СНАВ) СССР, с 1931 – Общество содействия развитию водного транспорта и охраны жизни людей на водных путях (ОСВОД) СССР (Прим. сайта ОМС).
[4] Будетляне — первая русская футуристическая группа, созданная в начале 20-го века. В нее входили писатели, художники, композиторы. Термин изобретен (образован от слова «будет») поэтом Велимиром Хлебниковым для обозначения деятелей футуристического искусства (Прим. сайта ОМС).
[5] Тело И.В. Сталина вынесено из Мавзолея В.И.Ленина в 1961 году (Прим. сайта ОМС).