Известный искусствовед Людмила Марц рассказывает о творческом пути скульптора Сергея Антонова.
«Я хочу прожить свою жизнь» – эти, казалось бы, простые слова раскрывают творческую суть одного из интереснейших современных российских художников, скульптора Сергея Антонова. За ними его видение мира, свое отношение к Богу и людям, свое понимание истории и культуры, размышления о смысле выбранной профессии.
Сергей Антонов принадлежит поколению художников, вступивших в творческую жизнь в конце 1970-х – 1980-х годах. Родившиеся в 50-х, многие из них – дети шестидесятников, рано впитавшие идеи и устремления своих родителей, получили хорошее профессиональное образование в Суриковском институте и Строгановском училище, кому-то повезло одновременно учиться еще и у великих скульпторов-долгожителей.
Многое изменилось в жизни молодых художников по сравнению с 50–60-ми годами. Избавленные от идеологических штампов, получившие свободный доступ к любой литературе по искусству, возможность знакомиться с музеями, современной скульптурой и архитектурой, участвовать в международных симпозиумах – все это при активной поддержке Союза художников СССР – они могли бы стать новой генерацией художников – «восьмидесятниками» (была такая надежда). Но этого не случилось.
Распад Советского Союза, крушение устоявшейся системы деятельности Союза художников СССР довольно быстро привели к хаосу и в самой организации, и в головах многих, особенно молодых творцов, для которых все показалось возможным. Терялись ориентиры, исчезала индивидуальность. Понятие «Свобода» довольно быстро сменилось на «Вседозволенность». Немногие художники продолжали свое дело, не обращая внимания на вакханалию за окнами.
К ним принадлежал и Сергей Антонов, хотя трудно представить, что он вообще мог бы принимать участие во всей этой сумбурной ситуации – слишком рано сложившейся была яркая, индивидуальная личность скульптора.
В 1988 году на Квадриеннале скульптуры в Риге 30-летний московский скульптор Сергей Антонов был награжден золотой медалью за скульптуру «Благовещение». Через год «Благовещение» было приобретено Третьяковской галереей, положив тем самым начало коллекции произведений художника в главном музее страны.
На создание этой скульптуры из известняка – обломка белокаменной Москвы, у художника ушло около трех лет. В начале 90-х годов Сергей стал собирать камни. Начало истории его скульптуры из камней самым непосредственным образом связано с фактом получения им творческой мастерской в Староконюшенном переулке близ Арбата, Пречистенки и Остоженки. «У меня появилась возможность не только полноценно работать – вспоминает художник, – но еще наблюдать процесс разрушения старой Москвы, не только наблюдать, но и собирать камни. Снос домов, их реконструкция... делали ненужными огромное количество старых камней, служивших некогда оградами, ступенями, колоннами».
Поначалу он воспринимал эти камни как материал для скульптуры. Но, приглядываясь к привезенным им в меру своих сил на тачке и сложенным в мастерской камням, он стал видеть в них, в этих осколках старой Москвы, не просто камни, но предметы, хранящие память и живую историю, следы некогда касавшихся их рук, воспринимать их как свидетелей или даже участников многовековой жизни города.
Переставляя камни в мастерской, составляя их, пытаясь найти способы их соединения, скульптор открывал для себя такие неожиданные (выразительные) возможности, которые трудно было бы получить с помощью киянки и скарпели. Результат многократно увеличивался, если работа шла со старыми камнями, порой художнику хотелось даже сохранить следы старой окраски со всеми потертостями и царапинами – следами их живой истории.
По убеждению Сергея, скульптор, вступая в тесный контакт с материалом, неизменно оказывался у него в плену, гораздо большем, чем он мог предположить. И еще одно свойство материала он обнаружил при работе с собранными старыми камнями: скульптору не хотелось их разрушать. Серия «Скульптура из камней», родившаяся в начале 90-х годов, успешно продолжается и сегодня.
Не следует, однако, думать, что скульптура из камней – единственная или главная форма деятельности Сергея Антонова. Творческая палитра художника включает многообразные техники: занятия графикой и шрифтами, написание сложных текстов на иконах, храмовую скульптуру, и, прежде всего, большие распятия-кресты, оформление околоцерковных пространств и архитектурную работу. Живя летом в деревне, с которой связаны двадцать пять лет жизни, он создавал скульптурные объекты, дающие новую жизнь давно отслужившим предметам (смотри каталог выставки «Между стульев»[1]), малую деревянную скульптуру: кресты-птицы, деревья и цветы, вырезанные или составленные из опилов и щеп, подчас диковинные фигурки.
Несколько лет назад практически на крошечном участке в 5 соток он сумел спроектировать, скомпоновать и построить комплекс строений: жилой дом с мастерской жены – Ирины Зарон, отдельно стоящую двухэтажную скульптурную мастерскую с почти полностью стеклянной стеной, выходящей в сад, искусно вписанный в небольшое пространство легкий красивый павильон для хранения и экспонирования выставочных произведений и сад с интереснейшей скульптурой из камней.
И все же основное время в течении почти сорока лет занимала работа для храмов. Первой большой работой Сергея Антонова была реставрация, вернее, восстановление Церкви Николая Чудотворца в Голутвинском переулке в Москве, стоявшей некогда в одной ограде с родовой усадьбой купцов Третьяковых, рядом с домом, где родился Павел Михайлович Третьяков. Восстанавливать нужно было практически все – от полов до архитектурных деталей, создавать иконостасы, церковную утварь, мебель – все, кроме росписи. Работа растянулась на одиннадцать лет с 1992 до 2003 года. Десять из них – на сооружение трех иконостасов совместно с женой, прекрасным иконописцем Ириной Зарон.
Естественно, для Сергея это было не простое время, хотя простым у него оно, очевидно, не было никогда. Помимо выполнения колоссального объема работ в храме, он жил напряженной внутренней жизнью – шло воцерковление художника, становление собственного мировидения. Дело в том, что в 1990 году Сергей принял крещение. Крестились всей семьей – Сергей, Ирина и их двенадцатилетний сын Павел. Крестил всех в Страстную субботу священник отец Александр Мень за несколько месяцев до своей гибели. С этого времени началось духовное сближение, а затем и дружба семьями с преемником Александра Меня, его племянником отцом Виктором Григоренко.
Менялось отношение художника и к храмовому искусству во многом не без влияния открывшейся в декабре 1999 года в ГМИИ имени А.С. Пушкина выставки «Се человек». Посвященная 2000-летию Христианства, выставка демонстрировала деревянную скульптуру Европы и России XIV–XIX веков. В русском разделе экспонировалась Пермская деревянная скульптура XVII–XIX веков.
Здесь, пожалуй, уместно, а может быть, по логике изложения даже необходимо обратиться еще к одной форме творчества художника – к его глубоким, оригинальным текстам, названным им «Размышления», написанным им в основном к несостоявшимся выставкам, к сожалению, до сих пор, не опубликованным. Речь в них идет не только о непрерывном многовековом развитии храмового искусства, но и о ХХ столетии, и на этом грандиозном фоне – о проблемах собственного творчества.
Как рассказывает автор, его, опытного скульптора, сделавшего уже несколько больших деревянных крестов-распятий для возрождающихся православных храмов, вдруг пронзила мысль, что в течение 2000 лет храмовая культура непрерывно развивалась, в ней что-то менялось, а только что закончившийся ХХ век оказался, в частности для России, практически бесплодным, в лучшем случае умеющим осмыслить и использовать прошлый опыт.
Последним большим деревянным резным крестом, выполненным Сергеем Антоновым, было Распятие для Храма Трех Святителей в Париже, установленное там в 2004. Храм еще в 1933-1935 годах был расписан известными иконописцами, русскими эмигрантами Григорием Кругом и Леонидом Успенским.
С этого момента Сергей Антонов начинает думать о возможности иного решения креста-распятия, не следующего устоявшимся канонам, о пластической его сути, о «языке скульптуры – своего рода размышлении с инструментом в руках». На вопрос: «Почему?» Скульптор отвечал: «Потому, что мне так нужно».
Вот слова из его «Размышлений»: «Распятие должно быть пластическим эквивалентом той трагедии, которая один раз произошла в истории человечества. Достичь этого, конечно, невозможно, но стремиться к этому – нужно. Это и есть задача художника».
И далее: «Мне захотелось сделать Крест. Большой Крест с распятием. Но не такой, какие я уже делал, а что-то другое, что я не посмел делать раньше. То, что я хотел сделать, представлялось мне совершенно невозможным. Прежде всего я не знал, как это делать. Возникали вечные вопросы о том, нужно ли это делать, вправе ли я это делать и т.п. Но в то же время невозможным представлялось не сделать это. Из сочетания этих двух невозможностей и появился этот крест».
Скульптор решил (помните: «Делаю потому, что мне так нужно»?) сделать распятие отдельно от креста и изогнуть крест («гнутый», как назовет его автор). Согнувшийся над распятым Христом крест становился частью скульптуры и соучастником трагедии.
На первый гнутый крест ушло мучительных два года. Большой, из клееного дерева, весом 250 кг, его с трудом удалось привезти с дачи архитектора Николая Белоусова в мастерскую в Староконюшенном переулке, где он находится и ныне.
Работа над первым крестом не принесла автору удовлетворения. Скульптор тут же начал делать второй крест, а затем и третий. Большой объем работ выполнялся в деревне, куда Сергей увозил на лето распятие. Кресты были показаны всего один раз на выставке, в Театре Васильева, где они сопровождались некоторыми текстами, которые Сергей назвал «Размышления над размышлениями». Необычные, выразительные Кресты-распятия Антонова заинтересовали многих, в том числе и некоторых священников, но, будучи слишком непривычными, они не могли быть установлены в храме. После выставки Кресты вернулись в мастерскую Андреевского монастыря.
Еще один необычный Крест - распятие Антонова находится в Переславле-Залесском. Высотой 4 метра он был выполнен автором из старого советского металла специально для, к сожалению, неосуществившегося «Мемориала».
Рассуждая о крестной жертве Спасителя, рассказывая о своих «гнутых» Крестах, Сергей, очевидно, не случайно вспомнил пронзительные, бесконечно горестные строки стихотворения Бориса Пастернака «Магдалина», ее плачь у распятого Христа: «...и земля прогнется под ногами, может быть, от жалости ко мне...». Мир не был готов принять Страстную жертву Спасителя: земля прогнется под ногами, крест согнется над распятием.
Не боясь быть обвиненной в кощунстве, хочу особо отметить красоту этих скорбных созданий скульптора. Говорим же мы о красоте росписи или прекрасной иконы, посвященным трагичным евангельским сюжетам. Композиционно тело Христа висит довольно высоко на значительным удалении от креста (15, а то и 30 см), прикрепленное к нему с помощью старинных медных кованых длинных гвоздей. Убедительно ощущение смыслового и пластического единства исстрадавшегося тела распятого Спасителя и его уже неземной святости. Прекрасен лик Христа, вырезанный из дерева с поистине необыкновенным эстетическим и техническим совершенством.
По мнению Сергея Антонова, красота, к которой он стремится в своих работах, – одно из необходимых качеств скульптуры. В своих «Размышлениях» Сергей говорит о задаче художника, работающего с разными «косными» материалами, – «воплотить в скульптуре представления об истине, красоте, жизни... что возможно лишь при слиянии воедино соответствующих свойств материала с вдохновением, переживанием, страданием».
Среди событий, приуроченных к 2000-летие Христианства, особо значимым явилось «Послание Папы Иоанна Павла II людям искусства». В нем «впервые в истории дается высочайшая оценка со стороны церкви творчеству, причем речь в нем идет не о культуре, а о самом «месторождении искусства», о его начале - вдохновении, которое дано свыше. Сопоставляя эти откровения с текстами из «Размышлений» художника можно попытаться понять, почувствовать, что стоит за авторским постулатом Сергея Антонова: «Делаю потому, что мне НУЖНО», или потому, что мне ДАНО?
Одна из центральных мыслей «Послания», личная, самого Иоанна Павла II – это убежденность в плодотворности союза параллельно развивающихся искусств – храмового и современного, светского. Без преувеличения можно утверждать, что все творчество Сергея Антонова и, прежде всего, его церковные произведения пронизаны такой идеей. Внутренняя это потребность художника или поставленная перед собой высокая планка?
Убедительным примером подобной деятельности может служить великолепное творение Ирины и Сергея в церкви священномученика Антипы на Колымажном дворе – Ирины в храме, Сергея в основном вне храма, над осуществлением предложенного им проекта оформления церковной территории вокруг храма.
Церковь Священномученика Антипы, построенная в ХVI веке, – одна из старейших в Москве (самое раннее упоминание о ней – 1530 год). Пережив сложнейшую судьбу: пожар, разрушения, пристройки и разборки, неоднократные закрытия, церковь выстояла и в 2005 году была передана РПЦ.
Сложная по конструкции, изрядно разрушенная, она нуждалась в серьезной реконструкции и реставрации. В результате ее очистки и многочисленных перестроек из храма было выброшено во двор огромное количество ненужных предметов: каменных плит, разбитых деталей, посторонних вещей. Предполагалось все это вывезти на свалку.
И тут возник Сергей Антонов со своею любовью к старым, для него многозначным камням, осколкам белокаменной Москвы. Вместе с архитектором Антоном Литовченко они предложили идею решения всего околоцерковного пространства. Был разработан генеральный план и эскиз. Отобрав нужное ему количество подходящих для дальнейшей работы плит, Сергей увез остальные, никому вроде не нужные к себе в мастерскую. Кстати сказать, в результате реставрации в церкве Антипы и Андреевском монастыре у Сергея в новой мастерской скопилось несколько тонн старых камней.
Исследование церковного двора и раскопки обнаружили за алтарем в безобразном состоянии старое, разрушенное кладбище, где когда-то хоронили священников. Сергей со свойственной ему интеллигентностью и уважением к почившим тщательно собрал все мельчайшие осколки надгробных плит, укрепил их и, поставив каменный крест с бронзовым распятием, создал погост.
Вдоль церковной стены к алтарю была проложена дорожка, вдоль которой скульптор установил десять вырезанных им каменных рельефов на тему «Страстного цикла».
Будучи не в состоянии спокойно видеть свободную поверхность небольших осколков старых каменных плит, Сергей вырезал несколько тонких, изысканных контррельефов: «Евхаристия», «Воскрешение Лазаря», «Вокруг креста», а настоятель храма о. Андрей сделал из них во дворе временную экспозицию, устроил презентацию и напечатал с них памятные открытки со стихами А. Ахматовой, Б. Пастернака. О. Мандельштама, И. Бродского.
Сравнительно небольшой церковный двор отделялся от соседней довольно большой территории, принадлежавшей ГМИИ имени А.С. Пушкина, каменным забором с вечно закрытой дверью. Событием чрезвычайным стало разрешение и обоюдное согласие церкви и музея на открытие этой двери для свободного прохода людей. Соединились два культурных пространства: церковное и светское. Теперь, выйдя из храма, можно спокойно посетить выставки или детский центр «Мусейон» и наоборот – посетив музей, побывать в храме или посидеть в уютном кафе, которое открыто круглый год здесь же в церковном дворе.
Скульптор Сергей Антонов находится в прекрасной рабочей форме. Помимо храмовых произведений, он выполняет светские заказы, такие как, например «Солнечные часы» для города Мышкина. Есть у него и проекты для различных городов. Ждем новых, как всегда оригинально задуманных церковных и светских решений.
Людмила МАРЦ, 2023
[1] Выставка «Между стульев» в театре «Школа драматического искусства», Москва, 2011 (Прим. сайта ОМС).