Скульптор Александр Белашов (1933-2011), который рисовал с самого раннего детства, считал, что художники изображают траву неправильно.
- В конечном счете у всех трава - просто трава,- говорил он, - а нужно рисовать портрет каждой травиночки, как отдельного предмета. Потому что у любой травки есть свое неповторимое, особое место в природе, свое положение и значение.
Такой взгляд на технику изображения растений был связан еще и с тем, что Александр Белашов много занимался керамическими рельефами и панно на тему природы. Ему пришлось разработать целый арсенал приемов для того, чтобы самые обычные растения получили свое достойное и художественно убедительное воплощение в скульптуре.
Сайт ОМС публикует ранее не издававшиеся заметки Александра Белашова, в которых он рассказывает о тайном смысле жизни трав и способах ее изображения.
Растения растут группами и группами их нужно видеть и рисовать. Если смотреть на цветок, то ваше внимание не может рассматривать все, что рядом. Поэтому я рисую и воздух (или пространство), который вокруг цветка, он тоже разный по тону и цвету. Сперва нужно рисовать воздух, потом в нем цветок.
Тема жизни травы, наверное, наиболее мне близка. В самом деле, сама трава и все, что происходит около нее, среди нее, выражает большие образные понятия. Трава может быть минорной и мажорной, драматической и легкомысленной, свободной и угнетенной.
''Травы лета'', 1985-2006. Масло, 230х300 см
Вокруг травы всегда жизнь, всегда действие, всегда что-то происходит. Все живое прячется в траве, не в тайге, не в темном лесу. Тайга мертва и пустынна, если в ней нет травы, поляны с травой, нет луга возле речки.
Я каждый год хожу рисовать травы с ранней весны, с первых ломающих землю живых ростков. Особенно люблю папоротники – мохнатые крученые розетки, стрелы ландышей или пушистые, как звери, цветы сон-травы. За каждым цветком – целый мир ассоциаций.
''Глухариный ток'', 1992. Холст, масло, 100х130 см.
Государственный Дарвиновский музей, Москва
''Весенние цветы'', 2001. Бумага, карандаши
Летом травы теряют рисунок, теряют индивидуальность. Они смотрятся массой, группами, цветом. Изображать (или, вернее, видеть) их удобно средствами живописи. В это время травы образуют леса. Как стены, они стоят вдоль тропинок, как в лесах, там существуют этажи жизни. Ласточки летают среди трав, мыши-малютки вьют гнезда и лазают по травам, как в джунглях. А внизу, на первом этаже, живут дети всех луговых зверей и птиц.
''Травки'', 1975. Бумага, линогравюра
''Пеночка'', 1998. Холст, масло
''Сплюшка'', 2001. Холст, масло
''Неясыть'', 2002. Холст, масло
''Травки'', 1972. Бумага, офорт
''Июльские травы'', 1969. Бумага, офорт, 93х62 см.
Удмуртский республиканский музей изобразительных искусств, Ижевск
Осенью трава вновь приобретает рисунок, индивидуальность. Предметом моих наблюдений становятся свалки мусора, заросшие бурьяном, первый снег подчеркивает и выявляет его рисунок. Каждый кусочек земли, прокрытый снегом, осыпан семенами и обломками листьев, составляющими красивый орнамент. Снег превращает репейник в сказочный храм с гротами и переходами. Первые морозы покрывают травы инеем, создают волшебный рисунок мороза и кристаллов. Птицы во все времена года среди трав: весной поют песни, летом выводят детей и спасаются от врагов, зимой кормятся.
''Осенние травы'', 1994. Холст, масло.
Государственный Дарвиновский музей, Москва
''Осенние травы'', 1971. Керамика, 220х90х30 см
''Зимняя композиция'', 1976. Масло, 150х250 см
''Рождение травы'', 1967. Керамика, 65х40х40 см
Александр Белашов и ''Травы лета'', 2011
Александр БЕЛАШОВ, начало 2000-х
Фото из архива А.А. БЕЛАШОВА
Сайт ОМС благодарит А.А. Белашова за большое участие в создании этой страницы
