В Зверевском центре современного искусства открылась долгожданная персональная выставка московского художника Андрея Митенёва. Евгений Наумов подготовил небольшой обзор представленного многосложного проекта, ставшего чем-то большим, чем эпизод биографии автора. Здесь зритель увидит овеществленные размышления о совместном пути автора и его произведения как двух независимых участниках одного процесса.
Бытуют представления, что с завершением эпохи идеологической цензуры в прошлое ушел и художественный андеграунд, что в отсутствие государственных препонов стало наконец возможно предаться свободному самовыражению. Однако во время рассказа о таких авторах, как Андрей Митенёв, слово «неофициальный» так и просится в разговор. Его проекты продолжают традицию кухонных бесед и квартирных выставок, даже если проводятся в известном Зверевском центре — все равно эти проекты носят отпечаток чего-то «для своих». Пусть категория «своих» с каждым месяцем пополняется все новыми и новыми лицам
Из серии ''After portrait'
Открывшаяся 9 февраля выставка «After portrait/Как живой» не стала исключением. Более того, она приобрела очень личный, почти интимный характер. Ее история, как рассказывает сам автор, началась с создания с помощью 3D-технологий уменьшенного скульптурного автопортрета. Андрей Митенёв решил позировать, завернувшись в плед, и маленький персонаж получился соответствующим — немного потерянным и встревоженным путешественником, будто бы случайно оказавшимся именно в этом месте.
Маленький Андрей начал посещать вместе со своим создателем разные общественные места, а у художника стали появляться идеи произведений по мотивам совместных вылазок. В этих произведениях — ассамбляжах на основе листов металла и гипсовых скульптур — небольшая завернутая в плед фигурка появлялась в виде изображения или слепка.
Из серии ''After portrait''
Создав небольшой тираж гипсовых и бронзовых отливок, Андрей Митенёв, по сути, сделал портреты портрета, а включая его в ассамбляжи, он начал рассказывать историю персонажа, отделившегося от художника, чтобы жить собственной жизнью.
Маленький Андрей путешествует в московском метро в окружении пассажиров, поднимается на эскалаторе, ждет электричку на платформе, сидит на крыше здания или парковой ограде. В силу лилипутского размера он оказывается отделен от окружающих людей, которые его или не замечают, или проявляют агрессивное внимание, указывая пальцем или вперившись взглядом.
Это внимание ранит, буквально раскалывая фигурку на две части. Часто над ней нависает неотвратимая опасность, и у героя остается только возможность наблюдать за ее приближением. Одна только девочка робко тянется к маленькому Андрею с некоторым любопытством. Наивный и пока ещё беззащитный перед окружающим миром ребенок оказывается ближе всего к персонажу Андрея Митенёва.
Из серии ''After portrait''
Герой также обретает собственную внутреннюю жизнь — мечтает о полете, воспринимая материальный мир тяжелым бременем, камнем, цепью прикованным к шее. В своем воображении он представляет себя перелетной птицей или путешественником на воздушном шаре. Необходимость скитаться по бесконечной поверхности земного шара, кажется, приносит ему мучения.
В одном из ассамбляжей железнодорожные пути проходят прямо через его голову, при этом на частично разрушенном лице читается страх и боль. В других композициях товарные вагоны буквально падают на беззащитную фигурку маленького Андрея.
Примечательна работа с мумифицированным птенцом в иллюминаторе. Здесь привычная дихотомия переворачивается, и воображаемый герой оказывается наблюдателем реального мира, при этом объект наблюдения еще более беззащитен, чем сам наблюдатель. Узнает ли маленький Андрей в распластанном вылетке себя или его интерес прагматичен, и он размышляет над тем, как он мог бы использовать крылья?
Из серии ''After portrait''
Одна важная тема остается за кадром серии «After portrait». Если персонаж приобретает собственное сознание, каково его отношение к автору? Вопрос, с которым многие люди обращаются или к собственным родителям, или к самому Господу Богу: «Зачем?».
Многие ассамбляжи Андрея Митенёва имеют внутреннюю сторону, и оборот одного из самых драматичных отвечает на этот вопрос: здесь герой серии, как обычно, завернувшись в плед, мечтательно смотрит на самого себя, гордо взмывающего на одном лишь крыле над обезличенной толпой обывателей. Сама же небольшая фигурка помещена на фоне стены с фрагментом обоев и согнутого металлического листа, обозначающего то ли штору, то ли занавес.
Уильям Шекспир говорил, что вся жизнь подобна театру. Жизнь маленького Андрея должна еще больше походить на некий бесконечный спектакль, написанный и поставленный Андреем Митенёвым. Спектакль, из которого хотелось бы вырваться.
Из серии ''After portrait''
На обороте этого ассамбляжа помещена репродукция известной фотографии Сергея Образцова с куклой-младенцем. Глаза куклы распахнуты, а открытый рот навечно замер в немом крике экзистенциального ужаса. Младенец обречен из раза в раз повторять один и тот же сценарий, маленький Андрей волей создателя приговорён к вечному пути. Так же и любой человек, придя из небытия, вынужден изо дня в день повторять рутинные действия, следуя неизвестно кем написанному тексту на пути в неизвестность. Все грёзы о свободе оказываются неосуществимыми.
Из серии ''After portrait''
Андрей Митенёв представляет зрителю собственные размышления. Его произведения не предназначены для украшения интерьеров, не представляют взору знакомые архетипичные сюжеты и, возможно, будут непонятны без дополнительных объяснений. Очень сложные, трудоемкие в создании и массивные объекты, по сути, становятся иллюстрациями внутреннего диалога. Художник создавал их прежде всего для себя, а не для зрителей, покупателей или музеев. Именно это помогло ему сохранить искренность, которой зачастую не хватает многим более популярным авторам.
Из серии ''After portrait''
Выставка «After portrait» была, за исключением некоторых работ, готова несколько лет назад, однако ее открытие пришлось отложить по независящим от художника причинам. Неожиданно для себя Андрей Митенев оказался на месте собственного героя, будучи заключен в тюрьме по статье за номером 228. Лишенный привычных рядовому члену общества возможностей, художник и за решеткой сохранил свободу творчества. Также как маленький Андрей находит смысл собственной жизни в мечтах о полете, его создатель опирался на творчество, фиксируя себя и собственную жизнь в новой ситуации. На волю Андрей Митенёв вышел с целым архивом рисунков и записей, которые затем были изданы под заглавием «Бог есть любовь».
Разворот книги Андрея Митенёва ''Бог есть любовь''
Книга, как и серия работ, представленных на текущей выставке, заинтересована в читателе меньше, чем читатель в ней. Она становится форточкой в андеграунд, полуподвал нашей жизни, коллективным бессознательным, куда «большая» культура вытеснила травматичные для себя вопросы, создав при этом общественные неврозы.
Андрей Митенёв с 3D-моделью. Фото: Марина Рагозина
Как маленький Андрей для своего создателя, Андрей Митенёв для породившей его общественной среды становится частью терапии. Благодаря этой двойной проекции зритель освобождается от беспокоящих его вопросов и возвращается к самому себе — временно скрывшемуся за парадным фасадом вечному путнику, одинокому и беззащитному в этом большом опасном мире.
Источник: "DEL’ARTE Magazine"
Фото: Евгений Наумов